������ -x-

В последнее десятилетие XX – в начале XXI веков в Нижнем Подонье замедлился темп исследования курганов, однако большее, нежели ранее, внимание уделяется бытовым памятникам, среди которых есть и поздневаликовые. С другой стороны, возобновляются исследования кобяковских памятников – был открыт грунтовой некрополь Кобякова городища, проводятся новые исследования слоя финальной бронзы на Хапровском и Нижнегниловском поселениях. По значимости новый материал сопоставим с тем, который был использован в обобщающих исследованиях Э.С. Шарафутдиновой, что позволило вновь обратиться к проблемам этой культуры.

Проблемы изучения поздневаликовых памятников на Нижнем Дону являются составной частью проблематики степной восточноевропейской археологии финальной бронзы и не могут рассматриваться вне широкого историографического контекста. Появление понятия заключительного периода в рамках эпохи поздней бронзы связано с работами О.А. Кривцовой-Граковой, которая в 50-е годы выделила позднейшие периоды срубной культуры – хвалынский в Поволжье и белозерский и сабатиновский в Поднепровье, относительная хронология которых была уточнена позднее в результате раскопок Д.Я. Телегина на стратифицированном поселении Ушкалка.

������ -x-

Структура работы подчинена целям и задачам исследования. Она состоит из введения, трех глав, заключения и приложений: свода сравнительных и статистических таблиц, списка поздневаликовых погребений, иллюстраций. Глава I посвящена истории изучения финальнобронзовых памятников региона, глава II – поздневаликовым памятникам, глава III – кобяковской культуре.

Апробация результатов исследования. Основные положения настоящей работы неоднократно обсуждались в рамках работы научных конференций в городах Перевальске (1988), Энгельсе (1997), Ростове-на-Дону (1998, 2000, 2003), Саратове (2000), Воронеже (2000), Санкт-Петербурге (2002), Москве (2003), Волгограде (2007), а также нашли отражение в 20 публикациях, в том числе в статье, вышедшей в издании, реферируемом Высшей аттестационной комиссией Министерства образования и науки РФ.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, определяются цели и задачи  исследования, кратко характеризуются основные источники и применяемые методические приемы, оценивается научная новизна работы. Кроме того, дана физико-географическая, природная и гидрографическая характеристика нижнедонского региона.

Глава I. Памятники финальной бронзы Нижнего Подонья – история открытия, проблемы изучения.

������ -x-

Раскопки Хапровского и Мокрочалтырского поселений, кобяковского некрополя и шести поздневаликовых погребений осуществлялись при активном участии автора. Кроме того, автор руководил раскопками на поселении Смела IV и курганном могильнике Целинский III. В работе в качестве иллюстративного и опорного материала использованы памятники других, в первую очередь, смежных регионов. В ходе работы над диссертацией изучались коллекции и архивные материалы, хранящиеся в фондах и архивах музеев, лабораторий ВУЗов, научно-исследовательских учреждений и органов охраны памятников городов Москвы, Ростова-на-Дону, Саратова, Ставрополя, Энгельса, Азова, Таганрога, Волгодонска, Аксая, Краснодара. Б?льшая часть коллекций изучена автором лично.

Научная новизна исследования обусловлена тем, что ранее не предпринималось попыток создания сводных работ по археологии финальной бронзы региона. Впервые обобщены и систематизированы все известные материалы, и предложена их культурно-хронологическая интерпретация. Рассмотрены региональный и межрегиональный аспекты соотношения и взаимодействия культур и их носителей. В научный оборот вводятся новые источники. В работе показано своеобразие финальной бронзы региона, обусловленное этнокультурной неоднородностью его населения. Сравнительный анализ, разработка проблем хронологии и периодизации позволили определить место материалов Нижнего Дона в системе финальнобронзовых древностей юга Восточной Европы.

Практическая ценность работы. Результаты исследования могут быть использованы при подготовке обобщающих работ, написании моногра­фий и статей по первобытной истории, создании сводов археологических па­мятников и ар­хеологических карт; учтены при разработке охранных меро­приятий на объектах культурного наследия, включены в соответствующие спецкурсы и пособия для студентов исторических факультетов. Целесооб­разно их привле­чение при осуществлении экспозиционно-музейной и лекци­онно-пропаганди­стской деятельности, организации научно-популяризатор­ских ме­роприятий.

������ -x-

в связи с появившимися новыми материалами или научными разработками. Значительную часть территории занимают поздневаликовые[1] памятники, оставленные наследниками срубной культурно-исторической общности. Деление объекта исследования на различные по культурной принадлежности группы и памятники определило структуру настоящего исследования.

Методология и методика. Методологической основой исследования является принцип историзма, предполагающий рассмотрение явления в возникновении и развитии, с учетом динамики исторического процесса. Методика исследования включает в себя традиционные для археологии способы анализа источников. При изучении керамики, погребального обряда и инвентаря, приемов домостроительства применялись традиционные археологические методы сравнительной типологии и статистики при использовании картографических методов. Датировка типов вещей и отдельных экземпляров и базирующиеся на них хронологические построения основываются в основном на поиске аналогий в датированных памятниках и комплексах различных культур. Учтены результаты палеоантропологических и археозоологических определений.

Географические рамки исследования охватывают часть бассейна реки Дон в его нижнем течении, т.е. от устья р. Чир и г. Калач-на-Дону до устья Дона. Из рассматриваемого региона исключаются районы, расположенные в лесостепи – верховья Егорлыка и бассейн Северского Донца в его среднем и верхнем течении. Органической частью этого региона являются бассейн Таганрогского залива, в древности представлявший собой  донскую долину.

Хронологические рамки исследования замыкаются на периоде финальной бронзы. Материалы памятников и культур этого периода восточноевропейской степи синхронизируются с белозерской культурой. Дата её по центрально- и южно-европейским, и другим аналогиям устанавливается в рамках XII-X вв. до н. э. согласно схеме А.И Тереножкина / Г.И. Смирновой.

������ -x-

В некоторых регионах проблемы не только культурной идентификации финальнобронзовых памятников, но и выделения таковых далеки от своего решения.

Одним из ключевых регионов в изучении проблем финальной бронзы степного юга Восточной Европы является Нижний Дон. Динамика и интенсивность этнокультурных процессов, в том числе и в рассматриваемое время, во многом обусловлена расположением этой культурно-исторической области на стыке обширных природно-географических зон и крупных историко-географических территорий – лесостепного Подонья, Поволжья, Северного Кавказа и Днепро-Донецкого региона. Расширение источниковой базы создает предпосылки для проведения обобщающего исследования, важность которого очевидна, поскольку ранее подобных попыток не предпринималось.

Цель и задачи исследования. Основной целью работы является комплексная характеристика периода финальной бронзы бассейна Нижнего Дона, определение его места в системе древностей степной зоны Восточной Европы. Достижение поставленной цели возможно при реализации следующих задач:

- обобщение результатов исследований прошлых лет и их оценка;

- введение в научный оборот новых источников, а также пересмотр хронологической атрибуции памятников с целью пополнения свода источников;

- культурная атрибуция памятников финальной бронзы Нижнего Дона;

- разработка проблем периодизации и хронологии памятников и культур;

- определение направления культурных связей и взаимодействий;

- оценка хозяйственно-бытового уклада.

������ -x-

Эпоха поздней бронзы и сменившая ее эпоха железа кардинально отличаются друг от друга. Археологические материалы демонстрируют не только отличия в погребальном обряде, типах вещей, но и заметное изменение набора артефактов. Меняются и условия жизни, быт, хозяйство населения степи. Главное содержание этих перемен – переход от оседлых в целом форм ведения скотоводческого хозяйства к кочевой. Переход этот осуществляется в самом конце эпохи поздней бронзы – в финальную бронзу. Именно общества и культуры этого времени несут черты обеих эпох. От эпохи поздней бронзы остаются признаки оседлого быта – наличие поселений, численность которых все же сокращается, находки орудий земледелия и бронзолитейного производства. В предшествующую эпоху своими корнями уходят архитектура строений и типология керамической посуды, формы орудий труда (ножей, серпов, кельтов) и т.д. Вместе с тем, уменьшение количества поселений и погребений, особенно в Доно-Донецкой и Поволжской степи, упрощение технологии домостроительства, изменение состава стада в пользу овцы и лошади, возрастание подвижности скотоводческого хозяйства являются проявлением тех тенденций, которые в полной мере находят свое развитие в начале раннего железного века. Аналогичные тенденции проявляются и в материальной культуре – ослабевает унификация погребального обряда, все чаще на финальнобронзовых памятниках находят наконечники стрел, костяные детали конской упряжи, оселки, бронзовые разнотипные бляшки и т. д.

������ -x-

Генерал Врангель решил опередить красных и самому перейти в на- 

ступление на Александровском и Мариупольском направлениях. 

Начатое 4-го сентября наступление в этих направлениях шло с 

большим успехом. 14-го Донской корпус отбросил красных за желез- 

ную дорогу Бердянск-Пологи. 19-го Александровск был вновь занят 

1-м армейским корпусом, 22-го Дроздовская дивизия, посаженная 

на подводы, совершила налет на ст. Синельниково, 29-го Донской кор- 

пус занял Мариуполь и 2-го октября подошел к границам Донецкого 

бассейна. На этих рубежах наступление остановилось, и войска переш- 

ли к обороне. 

Закончив первую часть задуманной операции и обеспечив 

себя на северном и восточном направлениях, генерал Врангель при- 

ступил к выполнению второй ее части, нанесению возможно большего 

урона правобережным войскам Южного фронта. Для этой цели наме- 

чалась переправа через Днепр в двух местах: севернее Александров- 

ска, у Кичкасской переправы, иуд. Бабино, Ушкалка, верстах в 25 

южнее Никополя. Для переправы в первом месте предназначались 

Корниловская, Марковская и Кубанская конная генерала Бабиева ди- 

визии, для переправы во втором, 6-я и 7-я пехотные и 1-я кавалерий- 

ская генерала Науменко дивизии и Терско-Астраханская конная бри- 

гада генерала Агоева. 

Вслед за эскадроном переправился весь 3-ий полк и артиллерия. 

Красная пехота и конница, занимавшие хутор, были отброшены. Для 

конного корпуса был создан широкий плацдарм, обеспечивающий пе- 

реправу. Арьергард корпуса, Терско-Астраханская бригада, все вре- 

мя осаживала и садилась на хвост корпусу, внося беспорядок в его 

движение. Нажим красных был остановлен 6-м конным полком, кото- 

рый в течение всей переправы сдерживал наступление красных и не 

давал им возможности атаковать отступающий корпус. Во время боя 

у Шолохово был убит командир корпуса генерал Бабиев и в командо- 

вание корпусом вступил генерал Науменко, вскоре тоже раненый- 

После переправы у х. Твердомедова конница продолжала движе- 

ние на ст. Ток, откуда ее авангард, Кубанская дивизия, выбил пехоту и 

конницу красных. Сумерки быстро надвигались и, когда пройдя ст. 

Ток, конница подошла к кол. Николайталь, наступила ночь. Простояв 

там около часа, конница двинулась к Днепру. 1-я дивизия стала в Ма- 

рьинское, Кубанская пошла на Грушевский Кут, Терско-Астраханской 

бригаде надлежало идти в Ново-Воронцовка. Было приказано отпра- 

вить на рассвете раненых, больных и слабых лошадей на левый берег 

Днепра. Этим ограничились все распоряжения на следующий день. 

Пойдет ли конница на Апостолово, будет ли она переправляться об- 

ратно через Днепр или оборонять занятый рубеж, никому известно не 

было. Утомленные до последних пределов полки развели эскадроны 

по дворам- 

Большое село Марьинское, растянутое полукругом на пять с лиш- 

ним верст, лежало в глубокой низине, окруженное с трех сторон овра- 

гами и грядами высоких холмов, припертое с четвертой стороны Дне- 

провскими плавнями. С утра 14-го на всем фронте была полная тиши- 

на. К 10 часам Гвардейский полк построился на восточной окраине се- 

ла на сборном месте дивизии. В томительной неизвестности, ожидая 

распоряжений, полки простояли там более часа. Этим временем вос- 

пользовался командир Кавалергардского эскадрона, чтобы достать на 

всякий случай, проводника, хорошо знакомого с бродами и перехо- 

дами через плавни. 

Около 12 часов разведка донесла о подходе со стороны Шолохо- 

ве и ст. Ток больших колонн красной конницы. Вперед, на бугры, от 

дивизии было выслано несколько эскадронов. Гвардейскому полку 

было приказано занять северную окраину Марьинского и связаться с 

Терско-Астраханской бригадой. Оставив в резерве Кавалергардский 

эскадрон, полк занял цепями окраину села. От левофлангового эскад- 

рона (Гродненские гусары) пришло донесение, что на северо-западной 

окраине села не только нет никаких следов Терско-Астраханской бри- 

гады, но что эта часть села никем даже не наблюдается- Туда был от- 

правлен Кавалергардский эскадрон. 

Заняв цепью окраину села, ротмистр Раух выслал два разъезда, 

один в сторону противника, другой на розыск казачьей бригады. Две 

сотни были найдены у самых плавней, где были другие, выяснить не 

удалось. 

Скоро по всему фронту началась сильная стрельба. Снаряды рва- 

лись на восточной окраине села. Особенно сильный огонь был слышен 

со стороны Грушевского Кута. Через полчаса вернулся разъезд и до- 

нес, что красные лавы подходят к самому селу. Через несколько ми- 

нут они были уже в селе. Эскадронные пулеметы открыли огонь. 

Красные в беспорядке отхлынули назад. Одновременно прискакал ор- 

динарец штаба полка с приказанием немедленно присоединяться к 

полку. Под прикрытием огня пулеметов эскадрон двинулся на присо- 

единение к полку- 

Красные снаряды рвались уже по всему селу. По улицам неслись 

отдельные всадники, пулеметные тачанки, проскочили казачьи ору- 

дия. Паника вещь заразительная, и не только для всадника, но и для 

коня. Сохранить в руках эскадрон и вести его далее в порядке в такой 

обстановке было невозможно. Кавалергарды свернули в плавни. Тут 

особенно пригодился проводник, выведший эскадрон к мелкому броду. 

Со стороны Грушевского Кута доносился сплошной гул орудийных 

выстрелов и разрывов. Густая масса перемешавшихся всадников раз- 

ных полков, орудий, пулеметов на тачанках неслась оттуда в полном 

беспорядке к плавням. Всякое управление частями было утеряно. 

Из Марьинского выскочило около сотни красных кавалеристов, 

преследовавших эскадрон. Головные всадники были скошены огнем 

пулеметов, остальные отскочили обратно в село. Еще несколько не- 

глубоких бродов пройдено легко- Впереди предстояла переправа через 

Бузулук. Останавливаться и разыскивать полк в лавине несущихся 

всадников было невозможно. Эскадрон пошел дальше, временами оста- 

навливаясь и отстреливаясь от наседавших красных. 

Брод через Бузулук был забит сломанными и застрявшими повоз- 

ками и тачанками. На противоположном берегу никто не останавли- 

вался. Все неслось дальше. Проводник указал другой брод, немного 

ниже по реке, очень глубокий и с топким дном. К этому же месту свер- 

нула кучка пулеметов разных частей, задерживавших красных и от- 

стреливавшихся до последней возможности. При переправе одна эс- 

кадронная тачанка завязла и сломалась. Пулемет сняли, лошадей от- 

прягли, тачанку бросили. 

Пройдя реку, ротмистр Раух задержал все пулеметы и открыл 

огонь по наседавшим красным. Откуда то появились два конных ору- 

дия- После небольшого колебания они согласились стать на позицию и 

дали несколько выстрелов. Но и этого было достаточно. После несколь- 

ких попыток форсировать брод, красные, встретив некоторое подобие 

сопротивления, прекратили преследование и отошли на Марьинское. 

Только красные снаряды продолжали рваться в разных местах плав- 

ней. Постепенно огонь стих, паника, тоже, понемного улеглось. 

Подошла небольшая часть 6-ой пехотной дивизии и заняла пере- 

праву. Эскадрон пошел дальше. По дороге встретили командира полка 

с ординарцами, затем Кирасирский эскадрон. Где были другие эскад- 

роны, никто не знал. При отступлении полк попал в самую гущу и по- 

тери в нем были велики. Были убиты командиры Уланского и Грод- 

ненского эскадронов, полковники Грегор и Адрианов, Кирасир, пору- 

чик Собинов, Лейб-Гусар, корнет Саморупо, в команде связи поручик 

Блек, сестра милосердия Огданец-Обыдовская; ранены Улан Ее Вели- 

чества полковник Длусский, Лейб-Драгун ротмистр Генрици, сестра 

милосердия княжна Оболенская. Потеряно 8 санитарных повозок и без 

вести пропал фельдшер Довгелло- В полковой пулеметной команде 

ротмистра Пашкова ранено 17 пулеметчиков, убито 15 лошадей и раз- 

бито огнем 3 пулемета. Кавалергарды потеряли ранеными младшего 

унтер-офицера Халепа, Кавалергардов Яцуг, Михайлова и Елагина и 

убитым Кавалергарда Гаммель. 

К мосту через Днепр подошли с темнотой. У моста горели костры 

и энергичный комендант руководил переправой. Сначала — санитар- 

ные повозки, раненые, артиллерия, пулеметы, затем — конница. Про- 

стояв в д. Ушкалке час, Гвардейский полк на рассвете 15-го стал на би- 

вак в с. Верхний Рогачик. 

Хорошо задуманная блестяще начатая и позорно закончившаяся 

Заднепровская операция лишний раз подтвердила, что история кон- 

ницы это, прежде всего, история ее начальников. Отсутствие в эти дни 

во главе конницы генерала Барбовича тяжело отразилось на действиях 

конного корпуса, в особенности в последние часы Заднепровской опеции 

<!--[if !vml]-->
<!--[endif]-->

План Никопольской операции противника заключался в общем в следующем: через остров Хортицу, который был занят им еще 25 сентября, на правый берег Днепра должны были переправиться в ночь на 7 октября Корниловская, Марковская и 1-я Кубанская кавалерийская дивизии. После переправы они должны были наступать в Западном направлении на фронт Долгинцево — Апостолово, выставив заслон на север. III армейский корпус противника и его конный корпус (1-я конная дивизия и Терско-Астраханская бригада) должны были форсировать р. Днепр у с. Ушкалка в ночь на 8 октября и, направив конницу для захвата ст. Апостолово, ударить в тыл Каховской группы красных, связываемой с фронта атаками II корпуса белых. Ввиду запоздания перегруппировки операция была отложена на одни сутки.

В 4 ч 30 мин 8 октября противник переправился через р. Днепр в районе Бурвальдской переправы против г. Александровска и, сбив части 8-й стрелковой бригады (3-й стрелковой дивизии из группы начдива 46-й стрелковой т. Федько; группа составляла правый фланг 13-й армии), начал быстро распространяться в Западном и Юго-Западном направлениях. К 9 ч на правом берегу Днепра была уже вся Марковская дивизия. 9 октября противник занял на правом берегу Днепра плацдарм глубиной 25 км, утвердившись в с. Лукашевка и Веселая. Красное командование еще 8 октября приняло меры к ликвидации прорыва противника на правый берег Днепра. Оно сосредоточивало две бригады 46-й стрелковой дивизии и кавалерийскую бригаду Кицюка севернее места прорыва в районе Канцерополь и вывело 21-ю кавалерийскую дивизию в район северо-восточнее Никополя (район Струковка, Редутный, Анастасьева), намереваясь таким образом с севера и юго-запада действовать [606] по основаниям клина вторжения противника. В то же время Северная ударная группа красных должна была усилиться еще 16-й кавалерийской дивизией (2-я конная армия), которая направлялась на ст. Высокое. Таким образом, удар белых от Александровска, предшествовавший удару их со стороны Ушкалка, имел непосредственным своим результатом ослабление 2-й конной армии на две кавалерийские дивизии.

В целях активизации своей обороны красное командование само перебросило на южный берег Днепра от Никополя бригаду 1-й стрелковой дивизии. Эта бригада повела наступление на сс. Водяное и Знаменское. Но в ночь на 9 октября началась переправа через Днепр III армейского корпуса белых у сс. Бабино и Ушкалка. 2 бригада 1-й стрелковой дивизии, занимавшая правый берег Днепра против этих пунктов, была потеснена, что вынудило бросить на Никополь последние резервы 2-й конной армии — 2-ю кавалерийскую дивизию и отдельную кавалерийскую бригаду.

Только 10 октября начало успешно развиваться наступление Северной группы красных (46-я стрелковая дивизия), усиленной еще бригадой курсантов. Эти части вели успешное наступление на колонию Хортица, тесня Марковскую дивизию. Однако прорыв противника в Западном и Юго-Западном направлениях продолжал развиваться успешно, стремясь слиться с прорывом его III армейского корпуса. 21-я кавалерийская дивизия оказалась отброшенной к с. Токмаковка, где она вела упорный бой. 16-я кавалерийская дивизия пристроились к правому флангу группы Федько и наступала [607] вместе с ней. Уже вечером 10 октября противник врывался на улицы Никополя, но был выбит оттуда. В фокус сражения постепенно втягивался и левый фланг 6-й армии. Части 52-й стрелковой дивизии (левый фланг 6-й армии) пытались наступать на Бабино и Ушкалка; в район левого фланга 6-й армии перебрасывалась ее кавалерийская бригада. 11 октября оба прорыва противника слились в один общий, так как наши части принуждены были оставить Никополь и отойти на 25–30 км к северо-западу и северу от Никополя. 2-я кавалерийская дивизия оказалась в районе Высокая, 16-я кавалерийская дивизия занимала Чумаки; между ними оказалась 1-я стрелковая дивизия. Только наступление 46-й стрелковой дивизии продолжало развиваться, хотя и медленно, но успешно. Таким образом, к 12 октября маневр по срезанию клина вторжения противника не удался, и 2-я конная армия, по существу, лишь удлинила фронт группы Федько. Поэтому с 12 октября действия 2-й конной армии и группы Федько приняли характер обратного вытеснения противника на левый берег Днепра.

В этом маневре им по-прежнему пыталась помочь левофланговая дивизия (52-я стрелковая дивизия) 6-й армии двумя своими бригадами, пытавшаяся развить наступление на Грушевский Кут.

12 октября с утра 2-я конная армия и группа Федько наступали на фронт Подстепное — Никополь — кол. Хортица. Группа Федько вела упорный бой за сс. Веселое, Лукашевка и под конец дня вытеснила оттуда противника. В то же время 21-я кавалерийская дивизия своими главными силами заняла с. Александровка, выбросив передовые части на Перевозное; 1-я стрелковая дивизия и отдельная кавалерийская бригада заняли Шолохово; 2-я кавалерийская дивизия наступала на Чертомлык, а 16-я кавалерийская дивизия выходила на Красногригорьевку. 13 октября наступление группы Федько продолжало развиваться с значительным успехом на ее левом фланге. Были заняты колония Хортица, Кичкас, и шло наступление на остров Хортица. Таким образом, день 13 октября означал для противника уже полную неудачу его Никопольской операции. Очевидно, только жестом отчаяния с его стороны явилась попытка в дни 13 и 14 октября атаковать в лоб Каховский укрепленный плацдарм.Эти атаки были отбиты так же, как и предыдущие. Наши части преследовали накоротке понесшего значительные потери противника, причем за время неудачных атак нами было подбито и захвачено 9 танков противника. Неудача второй атаки на Каховский плацдарм во времени совпала с решительным переломом Никопольской операции в нашу пользу.

14 октября решительный успех обнаружился на обоих флангах нашего Никопольского фронта. На стыке 2-й конной и 6-й армий 154-я стрелковая бригада 52-й стрелковой дивизии и кавбригада Саблина (6-й армии) сбили заслон противника у с. Марьинское, захватили 6 орудий и отбросили противника на север. В то же время 2-я конная армия, сосредоточив сильный конный кулак в районе с. Шелохова, разбила конную группу противника в составе трех дивизий, а левый фланг группы Федько занял северную часть острова Хортица.. Противник теперь сражался уже только для того, чтобы обеспечить выход из боя и переправу на левый берег Днепра своих зарвавшихся частей. Поэтому он оказывал упорное сопротивление продвижению группы Федько на фронте кол. Бурвальд — Арбузовка, временами переходя в контратаки. Но уже 15 октября обнаружился спешный отход арьергардов противника на всем фронте, и наши части, преследуя противника, выдвинулись на линию р. Днепр.

Никопольская операция, несмотря на свой конечный отрицательный результат, сохраняет свое значение поучительности как пример удачного форсирования значительной водной преграды. Обращает на себя внимание хорошее согласование во времени обоих ударов. Удар от Александровска действительно отвлек на себя сразу почти половину сил 2-й конной армии, чем облегчил задачу противника на ударном направлении у Бабино — Ушкалка. Борьба на плацдарме была решена последовательным нарастанием усилий красных, поскольку охватывающего маневра против флангов первой из переправившихся групп белых осуществить не удалось. Необходимо отметить ту помощь, которую левый фланг 6-й армии оказал 2-й конной армии. Наконец, никопольская операция имела еще и другое не менее важное значение. Она доказала, что боеспособность наиболее прочных врангелевских дивизий была уже не той, нежели в начале кампании. Так, например, Кубанская конница, понесшая поражение под с. Шелохово, бросилась в крайнем беспорядке к р. Днепр, бросая по пути имущество, снаряжение, оружие и пулеметы.

������ -x-

ВІН УКРАЇНУ ЛЮБИВ ЦІЛУ

Розповідь про диригента – наддніпрянця в Галичині

Наслідки першої світової війни і Визвольних Змагань українського народу за свою державну незалежність у 1917-1920-х роках були, як відомо, трагічними для України, розділеної тоді між чотирма державами: СССР, Польщею, Чехо-Словаччиною і Румунією. Трагедію розшарпаного та поневоленого народу посилив сильний міграційний процес, коли тікаючи від окупантів, багато українців з-над Західного Буга і Дністра шукали собі пристановище на Великій Україні, а чимало вихідців із Наддніпрянщини воліли були опинитися в котрійсь із країн західніше Збруча. Переважно були це колишні воїни Армії Української Народної Республіки та Західно-Української Народної республіки і чимало їхніх родин.

Гірка була доля цих біженців, особливо – у країні „рабочіх і крєстьян”, де було вигублено найкращих синів і дочок нашої Нації взагалі, а  тому числі й тих, хто прибув сюди із Західної України. По-звірському були знищені колишній старшина Українських Січових Стрільців письменник Мирослав Ірчан та геніяльний режисер Лесь Курбас, розстріляна ціла велика родина культурних діячів Крушельницьких; аж до хрущовської „відлиги” мучився по сибірах письменник Володимир Гжицький і видатний математик Микола Чайковський (син письменника Андрія Чайковського), який на заклик уряду Совєцької України поїхав туди „будувати нову соціялістичну культуру” та, на жаль, багато-багато інших відданих нашій Батьківщині людей.

Нелегко доводилося пробивати собі дорогу в житті також і наддніпрянця, котрі опинилися то в Західній Україні, окупованій Польщею, а то й далеко поза морями-океанами. Проте це був таки інший, хоч і досить жорстокий, світ – і „несоціялістичний”: в ньому з немалим трудом можна було-таки за щось боротися, чогось добиватися і навіть щось осягнути людям, щиро відданим українській ідеї. Найяскравіші приклади: племінник Симона Петлюри і колишній старшина Армії УНР Скрипник став на Заході патріярхом Мстиславом і довгий час очолював Українську Автокефальну Православну Церкву (сьогодні об’єднана з Українською Православною Церквою Київського Патріярхату); виходець із південного Надбужжя талановитий поет і прозаїк Спиридон Черкасенко розгорнув свою творчу діяльність у Чехо-Словаччині, а прем’єр уряду УНР письменник Володимир Винниченко – у Франції; неперевершений донині майстер хорового співу Олександер Кошиць (родом із Черкащини) плідно працював як диригент і композитор у Канаді. І було цих вигнанців теж багато.

Одним із таких мігрантів степової України, чия постать яскравою зіркою непересічної величини пломеніла на західноукраїнському мистецькому небосхилі у міжвоєнне двадцятиріччя, був хоровий диригент Дмитро Котко. Він, колишній сотник Армії УНР. Після останнього походу Армії Директорії на Київ поти більшовиків – цієї відчайдушної спроби „здобути або дома не бути” – в листопаді 1920 року опиняється з усіма рештками українського війська на терені Польської Речі Посполитої, яка вже в той час володіла українською Галичиною, західною Волинню, Холмщиною і Підляшшям. Понад десять тисяч наддніпрянців – воїнів Армії УНР та їхніх родин – були інтерновані польською владою і відправлені якомога далі від українського середовища – у табори в західну Польщу, на Познаньщину. Тут, у цих таборах на далекій від рідної землі чужині, і розпочав свою диригентську діяльність Дмитро Котко, який, за прикладом Григорія Давидовського та Олександра Кошиця, прославляв нашу народну пісню і хорову клясику у світі, даючи концерти і для своїх, і для чужинців. Різномовна (українська, польська, німецька, єврейська) преса давала мистецтву хору Дмитра Котка найвищу оцінку. Географія його концертних подорожей охоплювала, крім українських земель, що були під владою Польщі, також Західну Білорусь і Південну Литву (вони теж входили до складу Польської держави), всі воєводства автохтонної Польщі та й Східну Німеччину аж до Берліна.

Хто ж він – Дмитро Котко – і яке його місце в історії нашої культури?

Народився Дмитро Котко 17 січня 1892 року в нащадків старого й вільного козацького (батько) й шляхетського (мати) роду, в українського подружжя Євдокії (з родини Вахненків) і Василя Котків у селі Балки Мелітопольського повіту Таврійської ґубернії (тепер Василівського району Запорізької області). Батьки його в той час були середнього достатку хліборобами, в них, крім Дмитра, було ще чотири сини і дві доньки. Предки їх служили в Лохвицькому козацькому полку на Полтавщині, а після зруйнування Запорозької Січі за велінням проклятої цариці Катерини ІІ їх було примусово переселено на південь України, де дуже вже кортіло царям створити так звану „Новоросію”, для чого й відривали людей від рідних місць, перемішували їх між собою, сподіваючись таким чином убити в народу пам’ять про свій рід і славне минуле козацького краю. Та не вдалося: український люд, хоч і поневолений, та нескорений і тут свято оберігав свої родинні традиції, дотримувався старих звичаїв, святкував свої свята, молився своєму Богові і співав рідні пісні. Зростаючи в таких умовах, набирався малий Дмитро того народного духу, який споріднив його з рідним краєм і не дав йому пропасти чи збитися на манівці на далекій чужині – ані в Москві, де він служив у російській армії в караульному батальйоні, що ніс почесну варту в Кремлі, ані на польських землях, куди закинула його недоля по війні. В обох випадках зробив він правильний вибір: у 1917 році перейшов на службу в Армію УНР, а в 1920 році обрав шлях служіння рідній пісні, і нею, її нескореністю підносити серед поневоленого народу дух і віру у краще прийдешнє України. Цій справі віддав він увесь свій талант і життя.

Освіту здобував Дмитро Котко в сільській школі, у педагогічній школі містечка Таганаш (тепер Генічеськ) і Ардонській духовно-місіонерській семінарії біля Владикавказу. Про цей навчальний заклад варто сказати кілька слів. З одного боку тут підготовляли майбутніх служителів церкви і освітніх діячів. Були в семінарії кляси (курси) реґентсько-хоровий, лікувально-медичний, агрономічний, педагогічний та богословський; викладалися, крім фахових предметів, музика, малювання, графічне мистецтво (креслення). Отже, майбутній священик мав бути добре озброєним і різногалузевими знаннями, міг чимало прислужитися народові – своїм парафіянам. Та, на жаль, Ардонська духовна семінарія мала і далеко не прогресивні наміри – основним її завданням було спочатку русифікувати у своїх стінах представників різних кавказьких національностей, а згодом за їх допомогою здійснювати денаціоналізацію їхніх одноплемінників. Стосовно ж українців, то їх усіх, навіть не питаючи, записували до росіян.

Гарт домашнього виховання дав Коткові вистояти у цій задушливій семінарській атмосфері, вибрати правильний шлях у революційному 1917 році і стати на важку й тернисту дорогу служіння Україні.

Від 1922 до 1939 року Котко очолює професійний (оформлений як комерційно-концернтне підприємство) хор, що виступав під різними назвами: Український Національний хор або просто – Хор Дмитра Котка. Спочатку він мав чоловічій склад із шістнадцяти співаків – колишніх вояків Армії УНР (в народі їх популярно так і називали – шістнадцятка), опісля це був хор мішаний (переважно 40-особовий), а під кінець 1930-х років – знову чоловічій, деякий час званий Гуцульським хором.

У 1931-35 роках Дмитро Котко працював у Львівський духовній семінарії та в дівочій гімназії сестер-василіянок, викладав музику, керував хорами, в той же час випустив „власним накладом” три збірники пісень із репертуару своїх хорів.

А репертуар його хорів складався із творів українських композиторів-клясиків (Д. Бортнянський, А. Ведель, П. Ніщинський, М. Лисенко, К. Стеценко, О. Нижанківський, Ф. Колеса, інші) та народних пісень. Галичанам припали до серця пісні з найдорожчої Коткові Наддніпрянщини, вони переймали їх і співали гуртом. Найбільший успіх припадав на такі з них: „Кант про Страшний Суд” (запис П. Демуцького, обробка Д. Котка), „А в Єрусалимі дзвони задзвонили” (запис і обробка Г. Концевича), пісні із широких українських степів – „Вітер повіває”, „Пряла б же я куделицю”, „Чумарочка”, в’язанка народних пісень „І по той бік гора” (за М. Лисенком). Була співзвучна роздумам галичан про долю України і „Дума про зруйнування Січі”:

Ой з-за гори,

З-за лиману

Вітер повіває,

Кругом Січі-Запорожжя

Москаль облягає!

Великим успіхом користалася чумацька пісня з Херсонщини „Ой наїхали вози з України” (запис і обробка Д. Котка, його улюблена), а також народні перлини з Січеславщини: „Ой у полі вітер віє”, „Ой стелись, стелись та барвіночку” (в його ж гармонізації).

Восени 1939 року, після окупації Західної України совєтами, на базі чоловічого хору Дмитра Котка була створена капеля „Трембіта”, і він став її першим художнім керівником. Другу світову війну капеля перебула в Казахстані. А в той час фашисти арештували доньку Котка Аріядну і запроторили в концтабір у Шварцвальді. Під кінець війни дружина Котка Лідія виїхала зі Львова до Німеччини розшукувати доньку, знайшла її – і залишилися обидві на Заході. Дружина там і померла, а донька тепер проживає у Чікаґо. Отже, і друга світова війна зачепила своїм страшним чорним крилом Україну й порозкидала її синів і дочок по всіх усюдах.

Та видно, мало було ще гіркої долі нашому багатостраждальному народові, і потяглися у 1940-50-х роках переповнені борцями за свої права та інакодумцями ешелони з України до Сибіру. Дмитра Котка, який від 1945 року очолював Гуцульський ансамбль пісні й танцю, в 1951 році арештовують органи МҐБ, і він аж до 1956 року карається в таборах ҐУЛАҐу (Норильськ).

Повернувся до рідного вже йому Львова осиротілий, одинокий. Тут і помер 18 листопада 1982 року, тут і похований на Личаківському цвинтарі. Незадовго до своєї смерті заповів кладовищному граверові зробити на його гробівці напис: сотник Армії УНР Дмитро Котко.

Автор цих рядків мав щасть бути особисто знайомим з цим видатним митцем. Дмитро Котко згадував часто свою Наддніпрянщину, сумував з того, що комуністична система так обездолила його рідний край, сплюндрувала землю і душі людей. Він любив Україну цілу, не поділяв її на східну і західну, був поборником і добрим прикладом єднання всіх українців, і до цього закликав піснею на слова Тараса Шевченка:

Обніміте, брати мої,

Найменшого брата,

Нехай мати усміхнеться,

Заплакана мати...